Целитель Белого Города
Стрекоза всё-таки нашла, о чём ещё написать, чтобы это выглядело умно. %)
Автора тогда можно назвать по-настоящему своим, когда его томик сопровождает тебя на протяжении всей жизни с момента, как он в неё вошёл; и в разные периоды, в разные этапы ты неизменно находишь в нём что-то утешительное, что-то созвучное.
В этом смысле я считаю своим автором - Ахматову. До маминого белого двухтомника с золотыми буковками наискосок, выпущенного под редакцией Н.Н. Скатова, я добралась, когда мне было 14, и больше с этой книгой не расставалась. Но в 14 мне нравились одни произведения - в основном из ранних книг, а более поздние казались неуместно пафосными, или даже занудными (особенно азиатский цикл, да простят меня все азиаты!).
Пример того, что мне нравилось в 14
В 16 то, что трогало в 14, начало отпускать, уже стало казаться слишком наивным, интересы сместились - и я с головой нырнула в "Поэму без Героя", ещё ничего не понимая, не соотнося с реальностью, не видя намёков, кроме тех, которые составитель указал в конце книги - да и не особенно ими интересуясь. Собственные фантазии и впечатления были для меня важнее. Актуальной стала тема двойников и преемственности. Тогда я бралась заполнять ряды точек в изданиях, где стихи были восстановлены не полностью. Х)
Гимн моих 16-ти
В 19 я почти полностью отошла от любовной лирики Ахматовой как таковой. Зато на первый план вышли вещи, так или иначе связанные с памятью или забвением.
Одно из любимых - тогда и всегда
Отдельно скажу о "Чёрных файлах", цифре 20 и встрече со Скаем-Грипеном. Ахматова и здесь была рядом. До - и после. Тогда, после, в ту изломанную осень, я впервые купила себе ещё одну книгу Ахматовой - где было больше текстов о ней, о её жизни, чем её стихов.
Тоже, в общем-то, можно было бы отнести к 19-ти, но - 20 и иной оттенок
Когда я сбежала в Киев, купленную книгу я оставила, но двухтомник с собой взяла. И пусть долгое время не открывала его вообще, но мне это и не требовалось. Я знала наизусть почти все произведения - даже поэму "У самого моря" - за исключением части "Реквиема", Триптиха "Поэма без Героя" (не всё) и пьесы "Энума Элиш" (от неё немногое осталось). Этот период моей жизни сопровождался горечью и обидой, от прошлого остались осколки, которые больно ранили, стоило попытаться коснуться их.И ближе всего - ярче всего - состояние моё передавало стихотворение, которое я уже не один раз у сыбя в дневнике выкладывала. У меня часто появляется желание обратить его ко всем, кого я когда-то любила и кто был мне нужен, и это свидетельствует не только о том, что я не могу простить, а ещё и о том, что мне никогда не было по-настоящему всё равно - но пришлось научиться жить без них и быть равнодушной.
Частое
К чему я это всё... даже не к тому, что снова перебираю воспоминания и ворошу старое. А к тому, что по-настоящему твой автор с тобой в любую минуту и в любое событие. И порой бывает интересно взглянуть на человека - да и на себя - безотносительно самих событий, опираясь на литературу, к которой его тянет.
Хоть диагноз ставь Х)
И если уж завершать временной ряд, то - настоящим. Но это сложно, потому что сейчас я люблю все эти стихотворения - они напоминают мне о том или ином эпизоде моей собственной жизни, а я всегда отличалась склонностью к эгоизму.
Поэтому обещаю - если вдруг я почувствую, что какое-то стихотворение/группа стихотворений мне сейчас ближе прочих - я расскажу об этом. Пока же... последним чужим было "Я тебя отвоюю..." Марины Цветаевой.
*Смотрит насмешливо, закрывает белую книгу*
Автора тогда можно назвать по-настоящему своим, когда его томик сопровождает тебя на протяжении всей жизни с момента, как он в неё вошёл; и в разные периоды, в разные этапы ты неизменно находишь в нём что-то утешительное, что-то созвучное.
В этом смысле я считаю своим автором - Ахматову. До маминого белого двухтомника с золотыми буковками наискосок, выпущенного под редакцией Н.Н. Скатова, я добралась, когда мне было 14, и больше с этой книгой не расставалась. Но в 14 мне нравились одни произведения - в основном из ранних книг, а более поздние казались неуместно пафосными, или даже занудными (особенно азиатский цикл, да простят меня все азиаты!).
Пример того, что мне нравилось в 14
В 16 то, что трогало в 14, начало отпускать, уже стало казаться слишком наивным, интересы сместились - и я с головой нырнула в "Поэму без Героя", ещё ничего не понимая, не соотнося с реальностью, не видя намёков, кроме тех, которые составитель указал в конце книги - да и не особенно ими интересуясь. Собственные фантазии и впечатления были для меня важнее. Актуальной стала тема двойников и преемственности. Тогда я бралась заполнять ряды точек в изданиях, где стихи были восстановлены не полностью. Х)
Гимн моих 16-ти
В 19 я почти полностью отошла от любовной лирики Ахматовой как таковой. Зато на первый план вышли вещи, так или иначе связанные с памятью или забвением.
Одно из любимых - тогда и всегда
Отдельно скажу о "Чёрных файлах", цифре 20 и встрече со Скаем-Грипеном. Ахматова и здесь была рядом. До - и после. Тогда, после, в ту изломанную осень, я впервые купила себе ещё одну книгу Ахматовой - где было больше текстов о ней, о её жизни, чем её стихов.
Тоже, в общем-то, можно было бы отнести к 19-ти, но - 20 и иной оттенок
Когда я сбежала в Киев, купленную книгу я оставила, но двухтомник с собой взяла. И пусть долгое время не открывала его вообще, но мне это и не требовалось. Я знала наизусть почти все произведения - даже поэму "У самого моря" - за исключением части "Реквиема", Триптиха "Поэма без Героя" (не всё) и пьесы "Энума Элиш" (от неё немногое осталось). Этот период моей жизни сопровождался горечью и обидой, от прошлого остались осколки, которые больно ранили, стоило попытаться коснуться их.И ближе всего - ярче всего - состояние моё передавало стихотворение, которое я уже не один раз у сыбя в дневнике выкладывала. У меня часто появляется желание обратить его ко всем, кого я когда-то любила и кто был мне нужен, и это свидетельствует не только о том, что я не могу простить, а ещё и о том, что мне никогда не было по-настоящему всё равно - но пришлось научиться жить без них и быть равнодушной.
Частое
К чему я это всё... даже не к тому, что снова перебираю воспоминания и ворошу старое. А к тому, что по-настоящему твой автор с тобой в любую минуту и в любое событие. И порой бывает интересно взглянуть на человека - да и на себя - безотносительно самих событий, опираясь на литературу, к которой его тянет.
И если уж завершать временной ряд, то - настоящим. Но это сложно, потому что сейчас я люблю все эти стихотворения - они напоминают мне о том или ином эпизоде моей собственной жизни, а я всегда отличалась склонностью к эгоизму.
Поэтому обещаю - если вдруг я почувствую, что какое-то стихотворение/группа стихотворений мне сейчас ближе прочих - я расскажу об этом. Пока же... последним чужим было "Я тебя отвоюю..." Марины Цветаевой.
*Смотрит насмешливо, закрывает белую книгу*
-
-
23.03.2013 в 02:38До поры-до-времени с моей жизнью шли в ногу тексты песен некоторых исполнителей. Но они, увы, склонны меняться. Печально, но и хорошо тем, чей любимый автор уже умер или уже не творит. Ты любишь его полностью, каким есть, и он не изменится в плохую для тебя сторону, ведь всё его творчество - уже прошлое, история. Тут разочарование возможно лишь в случае открытия ранее неизвестных фактов о нём.
-
-
23.03.2013 в 19:57Вот да. Помню, как в 12 лет наткнулась у бабушки на многотомный сборник стихов Пушкина - полное собрание сочинений и письма. И там были его "неприличные" произведения.
Вот с тех пор я Пушкина и не люблю. При всех его заслугах перед российской и мировой литературой. И ничего не могу с собой поделать.
и летописью жизни служат собственные стихи
Ну, это-то понятно) Каждый, кто пишет стихи, может сказать это о себе, пожалуй. Потому что это - своё. Но чужие слова - это как рука, поданная другом в тяжёлый час.
-
-
23.03.2013 в 23:40Знакомая ситуация. Я больше не желаю знать Злотникова, после того, как в 3(кажется) томе его романа об Избранном внезапно пошли мизогиния и воспевание домостроя. Ненавижу такое с самого детства, даже ещё когда слыхом не слыхивала о феминизме.
Но чужие слова - это как рука, поданная другом в тяжёлый час.
Очень точно сказано
-
-
23.03.2013 в 23:59Странно. Я у него не помню этих мотивов. И в конце во главе Великой Империи становится вовсе не Ив.
Не буду тебя переубеждать. Просто мне он очень нравится. Всё, что я читала.
Очень точно сказано
:-)