[Strekozka]

Ну вот, ссылки в предыдущем посте оформила. Можно и потащить работы))
Например, эту.

Наверное, её можно назвать ориджиналом. Всё-таки фандома кэп/замкэп и не существут. Почти.
Собственно, ради этого текста я и шла на ЗФБ. Сперва у него были совсем другие сюжет и концовка. Но жизнь внесла коррективы.

Название: Некто
Автор: WTF Captain?! 2014
Бета: WTF Captain?! 2014
Размер: миди, 8508 слов
Пейринг/Персонажи: Капитан, Замкэп, команда, пираты
Категория: слэш, приключения
Жанр: романс, ангст
Рейтинг: R
Предупреждения: Все герои данного произведения вымышлены, совпадения с реально существующими людьми - не случайны

Слева по борту Рай...

Это не было первым его плаванием.
В Мировых водах он как свои пять пальцев знал большинство крупных океанов, остальные представляя по картам и рассказам других таких же, как он, капитанов. Сколько же было изборождено морей и рек — он и сам уже давно не имел понятия.
Миры-океаны снились ему по ночам, лизали информационными волнами босые ступни. Вода канонов расходилась, впуская в себя поджарое, сильное, покрытое застарелыми шрамами тело.
Время брало своё над телом капитана, но сердце его было молодым.
Это не было первым его плаванием, но он ждал его очень долго.

Год назад он заложил первую доску-сообщение в корпус будущего корабля. Первого за много лет с предыдущего крушения. И с тех пор работал как проклятый, смотря, как деталь за деталью растёт и крепнет судно. Полгода назад он нанял чужой небольшой, но юркий кораблик и на нём вышел в Фест-море, ища не столько победы, сколько достойных моряков в команду. И поиски, и плавание завершились успехом. Его начали узнавать в портовых топиках-тавернах. Случилось несколько дуэлей; капитан не рвался их устраивать, но от вызовов не уклонялся. Фехтовальщиком он был отменным.
И вот сейчас он стоял на носу рассекающего волны корабля-фандома, полным ходом шедшего на юг, в порт, где должна была состояться крупнейшая гонка года — Фандомная Битва.

Конечно, не всё было гладко. Гонка требовала куда большей, чем была у него, команды, и корабль полнился людьми, которых капитан видел от силы два-три раза. Характер у бывалого моряка не сахарный — пройденные шторма давно содрали с него сладкую оболочку, если она и была у этой горькой пилюли. Поэтому капитан справедливо подозревал, что половина новобранцев растворится в прибрежных портах Реальной Земли, но относился к этому философски. Рядом с ним находились и те, в ком он был уверен. Пусть недовольные уходят тихо, главное — избежать бунтов. Капитан незаметно провёл по груди. Рубец тихонько ныл, как всегда, предостерегающе, стоило ступить на палубу. Именно из-за этого он несколько лет провёл на суше, отлёживаясь, как крыса, думая, что всё кончено, и стараясь не забыть единственное — кем он был.
Но если ты Капитан — этого не изменить ни одному удару, и тоска по кораблю под ногами, весёлой команде и жарким битвам всё равно окажется сильнее тебя.

Что-то изменилось в окружающем мире, в мерном шуме вод канона, в криках чаек-анонов. Капитан вынырнул из собственных мыслей, оценивая обстановку.
— Человек за бортом, капитан! — тревожный вскрик вперёдсмотрящего. За плечом сразу вырос первый помощник — отдельная гордость, собрат, молодой меценат и уже широко известный капитан рейсового судна их канона, имеющий, впрочем, и лицензию корсара, а также не брезгующий плавать в Фест-морях. Собственно, там-то они и познакомились. Разные во взглядах на жизнь, выступавшие как соперники, они неожиданно пришлись друг другу по вкусу; может, оттого, что при всей их несхожести было у них и одно общее — бедовая голова, полная идей и планов. Так или иначе, первый помощник сейчас встал за плечом и пристально вглядывался в белые гребешки пены.
— Что прикажешь, Капитан? — он едва ли не единственный обращался к нему на «ты» без чувства неловкости.
Аноны кружили, опускаясь низко над водами и распластанным телом, их кричащие голоса звучали нагло и хищно. Пленника волн было почти и не различить уже. Такое случалось — любой канон требовал жертв…
— Достать его! — скомандовал Капитан. Нет уж. Ещё не настал тот день, когда он уступит чью-то жизнь океану без боя.
На палубе фандома возникло небольшое оживление, в воду полетела бечёвка с петлёй на конце. Чайки с раздосадованными воплями поднялись выше. Капитан оперся на борт и собственноручно вцепился в мокрые плечи, помогая перевалить через доски тяжёлое тело. Шлёпнули, как мокрая тряпка, и обдали рукава водой тёмные от влаги рыжие волосы; раздался глухой стук о палубу. Капитан склонился над неожиданным уловом, пытаясь определить, жив ли тот. Под пристальными взглядами команды перевернул на бок, чтобы легче было очиститься лёгким.
Вовремя успели. Ещё немного — и можно было бы возвращать водам их добычу.
Никто не может сохранять чувство собственного достоинства, откашливая солёную, своей кровью подкрашенную воду. Незнакомцу, однако, это почти удалось. Упрямец, невольно восхитился Капитан, глядя, как тот борется с судорогами. Вот, почти удалось, с трудом разомкнулись слипшиеся ресницы, мазнул по лицу Капитана мутный шальной, волчий взгляд… и всё, обмякло тело, окончательно обессилев.
— В мою каюту, — Капитан выпрямился, стряхивая с пальцев капли. Первый помощник удивлённо изогнул бровь, но возражать не стал. Несколько рук подняли потерявшего сознание и унесли внутрь фандома.
Жадные чайки устроились на мачте и голодно смотрели на снующих внизу людей. Они готовы были ждать.

Спасённый приходил в себя долго. Складывалось впечатление, что, хоть тело его было возвращено на поверхность, дух устремился в мутные глубины и пребывал там по сю пору.
Капитан получил наконец возможность разглядеть нежданного гостя. Даже в бесчувственном состоянии у него было суровое лицо, горькие складки у сжатых губ и морщинка над бровями — как у самого капитана. Такие возникают, если долго и с тревогой вглядываться в зыбкую линию горизонта. Рыжие волосы, обрезанные явно ножом, высохли и червонным золотом взблескивали, когда на них падали отсветы из окна каюты. Откуда же ты, гадал капитан, не находя себе места, даже устраиваясь на отдых в закутке первого помощника. И что с тобой случилось?
Пока что вопросы оставались без ответа.
Улов вызвал волнения на фандоме. Не всем нравилась идея прибыть в Фандомную Бухту с почти мертвецом на борту. Капитану пришлось выслушать много доводов, как аргументированных и обоснованных, так и откровенно бредовых. Море мстительно, говорили Капитану. Ты забрал у него одного — оно отнимет всех. На фандоме нет места, команда укомплектована, шептались за спиной. Скорей бы порт, оставить лишний груз…
Когда далеко не безграничное терпение капитана вышло, он действительно отдал приказ зайти в мелкий порт и слегка разгрузил фандом. Правда, неожиданным образом: избавился от нескольких особенно возмущавшихся горячих голов. Первый помощник покачал головой, но промолчал. В конце концов, у каждого свой способ поддерживать дисциплину. Капитан же вздохнул свободней: остальные наконец-то поняли, что в решениях своих он твёрд. К тому же и место на фандоме освободилось…

Он почти свыкся с мыслью, что неизвестный так и не придёт в себя, несмотря на все старания, когда это всё же произошло.
Капитан сидел в своей каюте, рассматривая карту Фандомной Бухты, ещё раз продумывая план сражения. В рыжих лучах заходящего солнца было видно, как танцуют пылинки над побуревшим от времени пергаментом. Было так тихо и светло, что капитана охватили иррациональное спокойствие и уверенность: всё получится. Именно в этот момент он поднял глаза и столкнулся с ответным, из-под ресниц, изучающим взглядом. Как камень, этот взгляд ухнул в самое сердце успокоившегося было озера, которым сейчас был Капитан. И тот почувствовал, как вызванные волны безвозвратно раскололи на части непроглядную зеркальную гладь.
— Добро пожаловать на борт фандома! — странно, что голос не дрогнул, остался прежним — ровным, слегка насмешливым. — Несмотря на отсутствие билета и эээ… оригинальный способ проникновения, рад тебя наконец приветствовать!
Незнакомец молчал, и молчание это было, чувствовал Капитан, скорее враждебным, чем удивлённым. Наконец, облизнул губы:
— Я не просил.
Голос у него был глубокий, охрипший после долгой немоты. Убедительный. Капитан усмехнулся уголком рта. Он прекрасно понимал, какие чувства испытываешь в подобной ситуации.
— Будем считать это приглашением. И раз уж ты здесь, могу я поинтересоваться: кто ты?
— Никто, — ещё более раздражённо бросил «гость» и отвернул голову, закрывая глаза, демонстрируя, что разговор окончен.
И ведь не боится снова оказаться за бортом, ещё более восхищённо подумал капитан, сворачивая карту и поднимаясь. Уже сделав шаг к выходу, вполоборота, весело и насмешливо:
— Что ж. Раз так, буду звать тебя — Некто.

Как ни странно, невзирая на прежний ропот, команда приободрилась, узнав, что Некто пришёл в себя. Так, словно этот факт был счастливой приметой, знамением дальнейших успехов, славного плавания и удачного возвращения. Больше всего был доволен Первый помощник. Возможно, предчувствовал тот день, когда Капитан наконец вернётся в свою каюту. Всё-таки сложно делить личное пространство со старшим по званию: и посторонние постоянно заглядывают в поисках руководства и совета, и слухи ползут… нехорошие. Впрочем, скорее всего, ни о чём таком Первый помощник не думал, а просто радовался тому, что в настрое Капитана, тревожном и неспокойном, сумрачном, как океан в туманный день, появились просветы. Даже фандом полетел над волнами веселей и быстрей, словно ожидая перемен.
Через пару дней они, красуясь яркими парусами, полными попутного ветра, и ладными боками, вошли в Фандомную Бухту. Здесь было не протолкнуться от фандомов: больших, многопалубных, мирно качавшихся на привычных, из года в год занимаемых местах, и маленьких, юрких, снующих от борта к борту в поисках товарища покрупнее, спутника понадёжней. Часто можно было увидеть фандомы средней величины, идущие нос к носу. Конечно, в паре, прикрывая друг друга, легче выжить в любой битве.
Капитан, заняв место на носу, оперся о бортик и пристально вглядывался в происходящее, взвешивая шансы, замечая слабости, оценивая обстановку. Конечно, ещё рано было судить, но пока всё шло, как он и предполагал. Крупные фандомы не обеспокоились с их появлением; не смекнули ещё, в чём хитрость. Что же, капитану это было только на руку.
Откуда-то вынырнул и пристроился в кильватере массивный, увешанный устрашающего вида орудиями, напоминающими фантастические истории о господстве механизмов над людьми, фандом. Капитан нахмурился, оглянувшись на него. Но вот на чужой палубе взмахнула рукой затянутая в щегольскую кожаную куртку женщина, и, вглядевшись, Капитан выдохнул и тоже поднял руку, отдавая матросам приказ сбавить ход.
— Никак, ты снова на плаву?! — с лёгкой ехидцей приветствовала его женщина с хищным лицом ласки, перемахнув с протянутого весла на палубу. — Надо сказать, не ожидала… но это скорее приятная неожиданность!
Капитан дёрнул уголком губ, обнимая гостью.
— А ты как? Всё так же указываешь тем, кто пытается взять тебя в помощники, какой курс держать, и закрываешь щитом раненых?
Женщина звонко расхохоталась, откидывая со лба иссиня-чёрные волосы.
— Ах ты, льстец! Ну, пока нашего лидера я устраиваю такой, какая есть.
— Очень за тебя рад, — это прозвучало тепло и вместе с тем шутливо. — Но ты ведь не для того здесь, чтобы сказать мне «привет»?
— Это тоже неплохой повод заставить наших лентяев шевелиться, догоняя твою посудину, — фыркнула та. — Однако — нет.
— Дай отгадаю, — Капитан положил обе ладони женщине на тонкую талию и, привлекая к себе, на самое ухо выдохнул. — Ты лучше всех, когда дело доходит до вербовки союзников, не так ли?
Та смешливо фыркнула снова и с показным сожалением отстранилась, снимая с себя чужие руки.
— Эй, не порть мой образ леди-морского-чёрта! Я всегда лучшая.
— Конечно-конечно, — легко согласился Капитан, выпуская её. Женщина-ласка отступила, одним движением взлетела на борт и замерла там, держась за канат.
— Ну так что, согласен?
Капитан рассмеялся и поднял кисть в прощании; извернувшись гибким телом, гостья перелетела на свой фандом, и тот начал забирать в сторону.
— Кто это? — любопытно поинтересовался Первый помощник.
— Друг, — коротко ответил Капитан и, почувствовав взгляд, обернулся.
На пороге его каюты, опираясь на косяк, стоял Некто и смотрел в их сторону. Миг спустя он уже закрывал за собой дверь.

Фандом замедлил бег рядом с одним из многочисленных причалов, и команда хлынула в портовые таверны — развлекаться на суше впрок, на долгие месяцы Битвы вперёд. Ночь перед отплытием — одна из самых тёмных ночей во всех смыслах. Совершаются безумства, убийства; даже самые сдержанные матросы могут напиться до потери сознания и переспать со всеми встречными шлюхами, — кто знает, когда доведётся вкусить прелестей жизни в следующий раз, и доведётся ли? Только капитаны держатся особняком. В эту ночь они сверяют карты, проверяют запасы провианта, воды и пороха на судне, а также просят удачи своему фандому — кто в какого покровителя верит.
Капитан давно уже не верил ни в кого, кроме себя.
Ему удалось побеседовать ещё с несколькими собратьями. Один, ведущий фандом, который мог, и возможно, ещё стал бы соперником, согласился на дружбу на первых порах, да в процессе обсуждения за бутылкой вина прибилась ещё пара, с некрупных суденышек. Скрепляя устный договор, капитаны по очереди приложились к горлышку, и разговорились.
— Высокий старт — половина дела, — объяснял Капитан остальным. — Это запас, который потом можно либо пополнять, либо экономно расходовать. Запас времени, запас сил, потому что люди ещё не успели устать, и их можно будет поберечь в более сложных ситуациях…
— Я так не думаю. Самый важный этап — не эта увеселительная прогулка, а поджидающие после неё скалы Фанфикшена, — возразил другой, склонившись вперёд. — Многие таятся под поверхностью воды. Не успеешь сбавить ход — пропорешь брюхо фандому. К тому же, в лабиринте торчащих пиков могут поджидать пираты.
— Пираты? — удивился Капитан. — Разве им есть корысть вмешиваться в Фандомную Битву? Мы же не купцы, что с нас взять.
Собеседник только вздохнул.
— Кто их, морских отродий, знает, что им нужно? Но мой кузен говорил, что уже видел их парус вчера, не то позавчера, а он надёжный парень, зря языком трепать не станет. Истинно говорю — они будут ждать, и наверняка именно там.
Капитан кивнул, но последующие разговоры слушал вполуха, размышляя о чём-то, потом вдруг на середине чужой фразы поднялся и, извинившись, отправился на свой корабль.

Несмотря на глубокую ночь и смазанные, не думавшие скрипеть петли, обитатель капитанской каюты вскочил, стоило её хозяину появиться на пороге. Вскочил и напряжённо воззрился на пришедшего.
— Время не особенно подходящее, — миролюбиво заметил Капитан и сделал шаг внутрь, отрезая помещение от внешнего мира надёжной дверью. — Но ты ведь уже понял, где мы. Завтра утром фандом отправляется в большое плавание.
— Пришёл сказать, что мне пора покинуть корабль? — Некто выпрямился, голос был ровный и спокойный. Капитан покачал головой и, подойдя к столу, поставил на него прихваченную из таверны бутыль.
— Вообще-то я хотел предложить остаться.
Недоуменное молчание повисло в воздухе. Выловленный моргнул. Похоже, этого он ждал меньше всего. Потом, решившись, тоже подошёл к столу и в неверном свете огней Фандомной Бухты пристально вгляделся Капитану в лицо.
— Ты не знаешь меня.
— Как и ты меня.
— Тогда почему?..
Капитан вытащил глубоко засевшую пробку и протянул бутыль ему.
— Ты — счастливчик. Что-то вроде талисмана на удачу для нашего фандома. Было бы глупо просто взять и отпустить тебя, не находишь?
Кривая улыбка в ответ.
— Поверь, ты ошибаешься. Никому не пожелаю такого счастья, как у меня…
— Это ты ошибаешься, — спокойно парировал Капитан. — Ты жив и ты здесь. Думаешь, случайность?
На этот раз тишина была скорее задумчивой. Наконец, выживший медленно кивнул.
— Хорошо. Я остаюсь.
И поднёс вино к губам.

Утро выдалось на редкость ярким, по воде бежали, слепя, солнечные зайчики. Мировой Океан приветственно шумел, покачивая на своих покатых боках яркие катера и глубоко просевшие теплоходы болельщиков, стянувшихся к месту действия, чтобы приветствовать смельчаков. Оттуда смотрели восторженные дамы в белом, с кружевными зонтиками, сами похожие на кусочки утреннего тумана. Глядя на их нежные тела, Капитан подумал, что прекрасно понимает, почему моряки раз за разом покидают берег — рядом с такими женщинами и сам вскоре расслабишься, обрюзгнешь, расплывёшься. Отучишься ждать сюрпризов, отвыкнешь от тайн. Только и останется, что тоска по былому да неспешное угасание…
Он погладил тёплое дерево штурвала и оглядел фандом. Матросы были каждый на своём месте. Первый помощник, стоящий сейчас впереди, на ступеньках, взбегающих к верхней палубе, оглянулся и украдкой показал большой палец. Капитан кивнул ему и невольно перевёл взгляд вперёд.
На носу фандома сидел Некто. После их разговора он перебрался в общий кубрик. Если кто-то из команды и был недоволен, то на тот момент возразить не мог, поскольку фандом практически пустовал этой ночью. Ну а наутро все уже приняли его присутствие как данность. Он честно предупредил Капитана, что пользы от него ждать не стоит, на что тот лишь ухмыльнулся, мол, поживём — увидим. И вот сейчас, оправдывая своё положение «талисмана», он устроился у всех на виду, и рыжие волосы казались пылающими в рассветных лучах. Лёгкий ветерок, шевелящий их, лишь усиливал сходство. Матросы то и дело любопытно оборачивались в его сторону, но подойти не решался пока никто. Ничего, время для знакомства ещё наступит.
Корабль величественно подошёл к маячку-бую. Правее покачивался фандом с каким-то резным морским чудовищем на носу, протянувшим свои щупальца к самым уключинам. Левее обнаружился тот самый тяжеловооружённый фандом. Теперь вместо женщины на нём отдавал приказы невысокого роста парень, вихрастый и, как видел Капитан, изрядно нервничающий. Один за другим подходили к условной черте другие корабли; вот наконец на берегу получили какой-то сигнал, и в воздух выпалили со всех пушек.
Фандомная Битва началась.

Первый этап битвы многие считают развлекательным. Смысл его — выйти из бухты, где участникам запрещено поворачивать оружие друг против друга. То есть просто проплыть отрезок пути по прямой, давая желающим вволю на себя насмотреться, а потом суметь увернуться от залпов тех счастливчиков, которые вырвались на открытую воду первыми и решили подкараулить отстающих; если же этот счастливчик ты, выбор немного иной: остаться и ждать — или набрать скорость и уйти по маршруту вперёд.
— Поднять все паруса. Налечь на вёсла, — спокойно скомандовал капитан. Что бы ни говорили вчера другие капитаны, меньше всего он хотел тащиться как утлая лодчонка, прятаться под защитой зрителей, пока монстрофандомам не наскучит пристреливать орудия по нёхам. Он и так уже долго прятался от всех, и себя в том числе. Он создавал этот корабль, он верил в свою команду, и он знал — они успеют.
Вёсла пришли в движение, и фандом полетел над волнами, едва не выпрыгивая из воды. Они обошли сначала один корабль, потом другой, потом сразу группу. Капитан ощутил, как обострились все чувства: он мог определить, что ветер меняется, до того, как тот начинал это делать; он словно бы кожей понимал, где можно поймать течение и как долго в нём находиться; на какую долю сантиметра сдвинуть штурвал, чтобы выиграть ещё пол корпуса у красивой лёгкой яхты. Краем глаза он заметил, как хищно наклонился вперёд Некто, и не увидел — почувствовал, что тот смеётся.

Они вылетели за невидимую черту пятыми, лишь немногим уступив самым современным и совершенным громадам-парусникам, и, не давая тем опомниться, развернуться и прицелиться, не сбавляя хода, ушли вперёд и растаяли в золотистых бликах.

К вечеру горизонт — как впереди, так и позади — всё ещё был чист. По расчётам капитана, наутро должны были показаться те самые скалы Фанфикшена. Поэтому он приказал сушить вёсла и идти исключительно под парусами. Настроение команды было приподнятым, Первый помощник слазил в трюм и собственноручно достал на поверхность несколько ящиков ароматного крепкого рома. Матросы подтянулись поближе, радостно загалдели. Капитан тоже оставил своё место и отправился к честной компании, походя кого похлопывая по плечу, кого по спине, кого хваля за проявленное усердие, кого за внимательность. Первый помощник протянул ему кубок и улыбнулся. Капитан поблагодарил и отправился на нос фандома.
Некто по-прежнему сидел там, как и утром. Капитан опустился рядом.
— У тебя хороший корабль, — на этот раз рыжеволосый заговорил сам. Ветер, солнце и гонка сделали своё дело — щёки его раскраснелись, он дышал полной грудью и выглядел сильным и здоровым, как и положено настоящему морскому волку. — И команда.
Капитан кивнул.
— Но сейчас они напьются, и утром будут на дне, — жёстко продолжил Некто.
— Это почему же?
— Смотри.
Некто вытянул руку вперёд и указал на низко висящую, ещё бледную луну. Потом перевёл на море под ней. Капитан пригляделся и поднялся.
— Рябь, — сказал вслух, не веря собственному голосу. — Мы уже подходим к скалам!
Передав кубок сидящему, он круто развернулся и скомандовал:
— Все по местам! Живо, живо, живо!
Пробежал по палубе и почти не удивился, увидев, что Некто поднялся и последовал за ним; Первый помощник, осознав, что что-то не так, принялся разгонять тех, кого только что собирал вокруг себя, и только потом взбежал, стал рядом.
— Мы сильно оторвались от остальных, — пояснил ему Капитан и кивнул на рыжего, — наш талисман только что спас нас всех. Присмотрись к воде.
Первый помощник прищурился и ахнул. Потом сердито вскинул взгляд на вперёдсмотрящего:
— Завтра погорю кое с кем по душам…
— Завтра будет завтра. Да и мы с тобой сами хороши, — хмыкнул Капитан. — Но хватит разговоров. Включить огни! Убрать паруса! Гребцы — на вёсла!
Помощник сбежал вниз и повторил команды.
— Забирай влево. Там есть проход, — негромко посоветовал Некто, не спеша сошёл следом за Помощником, занял одно из мест на скамье и взялся за весло.

Ночь прошла напряжённо, никто не спал; острые пики поднимались то слева, то справа. Но утром фандом уже выплывал из скального лабиринта. Если пираты и поджидали здесь, они либо сочли мелкий корабль не особенно значительной добычей, либо просто оказались слишком далеко. Когда стало ясно, что можно больше не волноваться за появление пробоин в днище, Капитан отпустил всех спать, только Некто поймал за плечо.
— Зайди, — кивнул на каюту. — Хочу с тобой поговорить.
Тот настороженно и предупреждающе взглянул, но не отстранился, а послушно пошёл.

— Теперь ты и сам видишь, что не бесполезен, — начал Капитан, закрыв дверь. Говорить было тяжело, но пора было наступать на горло собственным страхам. Некто смотрел изучающе, но уже далеко не так враждебно, как поначалу. Внимательно. Почти так же, как смотрел когда-то на капитана другой человек…
Предупреждающе заныл шрам. Капитан заставил себя не думать о прошлом.
— Поэтому я скажу сразу и прямо — я назначаю тебя своим… Заместителем.
Пауза получилась случайно, он не собирался выделять это слово интонационно. Только память о предательстве вдруг вспыхнула остро — и обожгла гортань. Некто выдохнул.
— У тебя же есть уже…
— Помощник. Это другое. Он славный, и будет вторым. Но если что-то со мной случится в этом плавании — моё место займёшь ты.
Вот это получилось — как задумывал. Уверенно и тоном, не терпящим возражений. Всё же Некто зло подался вперёд:
— Почему? Почему — я?!
Пришла очередь Капитана молчать. Негромко:
— Потому что я верю тебе. И в тебя.
— Ты не можешь, — сквозь зубы выдавил тот. — Что ты знаешь обо мне!.. Смотри!
Он рванул рубашку, и резким движением сбросил её на пол. На оголившемся плече в неверном холодном свете открылась метка: кривящееся в усмешке уродливое троллье лицо.
— Я — корсар. Был им, и останусь. Ты кажешься умным, но доверяя мне, ты совершаешь самую большую глупость…
Капитан не ответил — и не слушал. Он занимался пуговицами кителя. Форма упала на доски, за ней — шёлковая белая рубаха. И Некто замолчал.
На плече Капитана открылся уродливый огромный шрам от ожога. Но даже сквозь рубец можно было различить остатки рисунка.
— Я верю тебе, — просто сказал Капитан. — Я когда-то был на твоём месте.
Тогда Некто сделал шаг к нему, ещё один. Оказался рядом. И приник губами к губам.

Видимо, время не лечит, а опыт не учит.

Если в солнечных лучах Некто казался огнём — то в постели он был им. Горячий, решительный, жадный, голодный. Когда поджарое тело прильнуло к нему, Капитан подумал, что, наверное, был слишком неосторожен во взглядах и словах, раз тот решился приблизиться первым. Но и тысяча чертей с этим — пускай! Главное — его нежданный подарок судьбы, его таинственный спасённый, его вырванная у Океана награда сейчас с ним. Подумать только, — а ведь мог и дальше отлёживаться по кабакам и постоялым дворам, лелея рубцы, и никогда бы не встретил… не сумел… не вытащил… Капитан вонзил зубы в смеющееся татуировкой плечо, и его новый Зам, застонав, выгнулся, железными пальцами, как крючьями кошки, вспахивая кожу на спине, привлекая, подставляясь, опуская веки. Капитан провёл языком по мощной шее, к уху, запустил пальцы в рыжие пряди, сомкнул в кулак, натянул, заставляя Некто изгибаться ещё сильней. Уткнулся носом в эти диковинные волосы, ловя их запах: моря, ветра и на самой грани сознания — дыма. Что там все эти кисейные барышни, которые выходят в море на неповоротливых тяжёлых теплоходах, и считают себя бывалыми морячками! Вот оно, настоящее, острое, неизведанное, опасное — и такое желанное! Подвёл ладонь под поясницу, помогая приподнять бёдра, щекой поймал участившееся горячее дыхание, и понял, что совсем теряет голову. Жар прошёл по телу волной и собрался в паху. Капитан сколько мог, — очень мало, но и это показалось вечностью, — готовил «корсара», пока очередная волна не качнула корабль и фактически не бросила его вперёд. Он почувствовал, как погружается, преодолевая упругое сопротивление, в сухой и пульсирующий жар, и в тот же момент зубы Некто сомкнулись уже на его плече. Два стона прозвучали слитно, как один, по сплетённым телам прошла волна, другая, третья… девятая поднялась выше всех — ударила, вышибла воздух из лёгких — и захлестнула их обоих. С головой.

Это больше походило не на пробуждение, а на то, как всплывает в верхние, освещённые слои затянутый под воду в водовороте во время крушения пузырёк воздуха. Всё выше, и выше, и вода из тёмной превращается в светло-зелёную, потом становится прозрачной и наконец расступается, выпуская из своих объятий. Впрочем, объятья никуда не делись, понял Капитан. Руки Некто аккуратно придерживали его, не давая свалиться с не особенно широкой, для одного предназначенной, койки. Сам Заместитель выглядел слегка бледным при ярком обеденном солнце, но в уголках губ таилась улыбка, и чувствовалось — он доволен. Капитан поднял кисть и аккуратно накрыл ею сцепленные ладони. Некто выдохнул и разжал пальцы, позволяя Капитану сесть.
— Только не считай, что это входит в стандартный список обязанностей моего Заместителя, — проворчал Капитан, подтягивая к себе одежду.
— Неужели нет? — деланно удивился тот, тоже садясь. — А в чём тогда разница с Первым помощником?
— О, во многом, — посулил Капитан. — Первый помощник обеспечивает мою связь с каждым из матросов и отвечает за то, чтобы все они были довольны нашим руководством. Ты же будешь помогать мне третировать всех до такой степени, чтобы самым сильным их желанием стало поскорее завершить гонку и избавиться от нас!
Некто хмыкнул и рассмеялся, глядя на то, как Капитан застёгивает кожаный ремень. Проследил пальцами царапины на обнажённой спине. На мгновение замер, потом коснулся продолговатого бугра под левой лопаткой. Капитан, собиравшийся потянуться за рубашкой, тоже замер, но продолжил спокойно:
— Шутка, конечно же. Нужно следить, чтобы все всё выполняли вовремя, не отвлекались, не ссорились, не пытались продать пол фандома случайным купцам и много ещё всяких «не». Предположу, что всё это тебе как минимум знакомо.
— Ошибаешься, — Некто спустил ноги с кровати и вгляделся в шрамы на груди Капитана. Внимательные глаза скользили по телу как по карте и, подозревал Капитан, так же легко читали его историю, как нанесённый на пергамент маршрут. Это было неприятно, но он не пошевелился. — Я никогда не занимался подобным.
— У тебя получится, — заверил Капитан серьёзно.
— Обед! — закричал где-то на палубе кок, и двое, укрывшиеся в каюте, спохватившись, принялись торопливо облачаться.

После обеда Капитан собрал всех на палубе и официально объявил Некто своим Заместителем, особенно подчеркнув, что ждёт от команды лояльности по отношению к новому руководству. Первым поздравить Некто с назначением подошёл, как можно было ожидать, Первый помощник. Пока они пожимали друг другу руки, Капитан пытался угадать, чувствует ли тот сейчас разочарование или обиду. Он ведь мог рассчитывать на эту должность, когда только собирался в битву. Увы, тогда Капитан не мог пересилить себя и позволить кому-то настолько приблизиться. Помощник — надёжный спутник, но Заместитель — тот, кому ты веришь, как себе.
Но если Помощник и был огорчён — он ничем это не показал.
Давно перевалило за полдень, на небе начали появляться первые за два дня пути облака. Команда обрадовалась им — хоть какая-то прохлада, а то истекли уже солёным испаряющимся потом едва не до белой корочки на телах. Первый помощник беседовал с Некто где-то у мачты, Капитан держал штурвал и временами поглядывал в их сторону. Каждый раз при виде рыжих волос сердце ударяло особенно сильно, наполняя грудь теплом. Впервые за долгие годы он был самим собой — и счастлив.
Но, как водится, миг затишья недолог. Если затянулся — жди беды.

Всё началось с чаек. Капитан едва не решил — тех самых. Но прежние, шедшие за кораблём до самой Бухты, отвязались, почуяв манящие запахи припортовых свалок. Эти же словно соткались из воздуха. Только что перекладины мачт фандома были пусты, а вот уже одна птица сидит и смотрит вниз; опустил глаза, поднял — их уже три; взглянул на воду, — а над головой кружит целая стая. Насторожившись, капитан восстановил в уме карту — и сжал губы.
— Зам и помощник, сюда! — крикнул, прерывая тех на полуслове. Когда же они поднялись, объяснил:
— Мы почти что во владениях сирен. Приготовьте фандом.
Некто оглянулся на Первого помощника, тот сосредоточенно кивнул и отчеканил:
— Да, мой капитан!
— Будем заливать уши воском? — поинтересовался рыжеволосый с лёгким неодобрением. Капитан покачал головой.
— Нет. Есть кое-что поинтереснее. Главное — проследи, чтобы все привязались к скамьям. И привяжись сам.
Некто шагнул было прочь, но обернулся.
— А ты?
Капитан улыбнулся ему — уголком рта.
— А мне сейчас это не потребуется. Вот увидишь.

Вскоре в воде заскользили чешуйчатые тела. Прячась в тенях, они следовали за фандомом, не предпринимая пока попыток завладеть вниманием. Впрочем, это была лишь хитрая тактика, — молчаливые, сирены интересовали моряков не меньше, чем поющие. Люди перегибались через борт и пытались разглядеть что-то более конкретное, чем неопределённые очертания. Когда же интерес мореходов начал угасать, сирены наконец явили себя из воды. Чайки-аноны, беспокойно галдящие, разом замолкли…
…и в этот момент на фандоме запел вперёдсмотрящий.

Видимо, не все сирены были против дружбы с человеческими мужчинами. А может, природа просто решила пошутить, и тот, кто должен был родиться среди морского народа, родился в семье двуногих обитателей суши. Капитан уже успел поблагодарить провидение за то, что нашёл его, светлоглазого мальчишку, которого все боялись и избегали. Нашёл, пригрел, приободрил и пригласил к себе, обещая приключения и почёт. Сейчас настал его звёздный час.
Если голоса дев-рыб и зазвучали, то никто не услышал их. Всё внимание было приковано к одному-единственному человеку. От его пения сладко замирало дыхание, подступали к горлу слёзы. Через некоторое время слова уже были неразличимы — только интонации, только чарующий голос и дивная, завораживающая мелодия. Если девы-сирены разжигали своим пением страсть и заманивали в воду, где устраивали кровавое пиршество, то песня вперёдсмотрящего пробуждала страстное желание жить, прорываться через трудности, быть стойким перед любыми препятствиями. Она рассказывала матросам о том, что на берегу есть кто-то, кто ждёт и верит.
Капитан слышал в ней — надежду.

Он уводил фандом из опасных вод. Понемногу морские твари, смирившись, начали отставать — всё-таки этот корабль был далеко не единственным, которому предстояло пройти здесь. Чайки снялись с насиженных мест, и разочарованно взмахивая крыльями, потянулись следом за своими кормилицами. Вперёдсмотрящий всё ещё пел, и Некто глядел на него с восхищением, как и каждый, кто находился на палубе. В какой-то момент Капитан, опомнившись, резко огляделся…
…и это их спасло.
Навстречу фандому на всех парусах шёл парусник под чёрным флагом.

— Приготовиться к бою! — рявкнул Капитан, выкручивая штурвал и пытаясь отнять ветер у приближающихся, одновременно с этим разворачивая фандом боком. Песня вперёдсмотрящего смолкла, и это хлестнуло по слушающим, как лопнувшая струна по пальцам. Матросы вскочили. Кто-то принялся рубить верёвки, кто-то — выкатывать и заряжать пушки. Некто взбежал по лестнице и встал рядом с Капитаном.
— Мне нужно оружие, — заявил он. Капитан снял с пояса один из мушкетов и без колебаний протянул ему, а затем — любимую саблю. У него остался второй мушкет и кинжал, и он надеялся этим обойтись.
На встречном судне смекнули, что их заметили, и тоже начали манёвр. Капитан скрежетнул зубами. Слишком знакомая рука была у чужого штурмана, хоть корабль и казался чужим.
Похоже, Океану наконец надоело дарить его удачей.
А может, наоборот, он давал возможность отомстить ударившим некогда в спину?
В любом случае, схватки было не избежать.

И всё же им удалось выпалить первыми. Слаженно и очень прицельно. Фандом аж качнуло от отдачи. Команда кинулась перезаряжать орудия; к тому моменту, как корабль противника почти подошёл вплотную, последовал повторный залп. Корабль пиратов значительно просел, но хода не сбавил. Капитан уверился в худших подозрениях — их собирались взять на абордаж. Третий раз выстрелить они не успели — борт притёрся к борту, и в ход пошло огнестрельное и колюще-режущее.
Сбегая вниз, Капитан с замирающим сердцем следил, как Некто и несколько самых отважных матросов бросились навстречу штурмующей волне… и та разбилась о них, отхлынула назад, собираясь с новыми силами. Через несколько секунд он, указав помощнику на штурвал, уже стоял плечом к плечу с рыжеволосым Замом и не собирался двигаться с места. Вероятность потерять только что обретённое в его планы не входила.
Следующее наступление было более стремительным и жестоким. Несколько человек упали на палубу с перерезанными шеями, выпущенными кишками и колотыми ранами в грудь — примерно поровну «своих» и «чужих». Некто сражался отточено и уверенно; вдвоём с Капитаном они уложили с десяток нападавших, когда им навстречу спрыгнули двое.
— Капитан! — один из них издевательски раскланялся. — Ты всё ещё жив? Надо же, какой сюрприз.
Второй не сказал ни слова. Он оглядывал всё поле боя и явно о чём-то размышлял.
— Смотрю, ты теперь честный игрок! — продолжал первый. — Ну что, сыграем — ещё раз? Дуэль! Проигрываешь — отдаёшь корабль. Мой, как видишь, теперь пришёл в негодность… впрочем, о чём я? Ясно, как солнечным днём, что откажешься! Ведь я уже один раз наколол тебя, как бабочку на острие!
Некто сделал почти неуловимое движение, но Капитан успел его перехватить. Покачал головой:
— Нет, — тихо. — Это действительно мой бой. Помни, если что — ты займёшь моё место.
Заместитель глянул потемневшими глазами, взял его руку и вложил в неё саблю.

Сражение прекратилось на время. Стороны чуть отступили друг от друга, освобождая место для поединка.
Теперь оба противника молчали. Вместо них крик подняли команды, подбадривая каждая своего капитана. Наконец предводитель пиратов атаковал — быстро и красиво. Капитан успел отступить, пропуская удар и парируя. Нападающий отразил его клинок. Зазвенел, сталкиваясь с металлом, металл. Пират оттолкнул Капитана, вынудив сделать несколько шагов назад, к борту.
— А может, сбежишь сам? — продолжил он, не меняя тона. — Пока не скормили сиренам? Они очень хорошо чуют запах крови, но, глядишь, целого и не заметят… — он сделал резкий шаг вперёд. Капитан отпрянул, но острый кончик клинка всё равно прошёлся по плечу — прямо по шраму от ожога, заставив чертыхнуться. Пират в притворном извинении развёл руками: — Ох, что поделать! Теперь заметят в любом случае!
Капитан перехватил эфес поудобнее и атаковал. Рана на плече была в действительности пустяковой царапиной и скорее точкой невозврата, чем решающей точкой поединка. Он нанёс несколько обманных верхних ударов, потом подсекающий по ногам, но тут же вынужден был защищаться от хитрого винтового тычка. Противник бахвалился, стремясь вызвать в нём ярость; возможно, раньше это бы удалось. Но не теперь, когда на палубе фандома стоял его Заместитель и желал ему победы.
Капитан понял, что уверенно теснит противника, и особенно сильным ударом выбил оружие из его пальцев в волны.
— Сдавайся, — произнёс, стараясь не показывать, насколько запыхался. — Ты забыл, наверное, но в поединках не принято бить в спину, как ты сделал в прошлый раз…
Позади вдруг послышался вскрик, а соперник торжествующе улыбнулся. Капитан резко обернулся — чтобы увидеть, как оседает на штурвал Первый помощник, а за ним встаёт тот, второй пират, тихий и незаметный ранее. В этот момент он понял, что выпустил из поля зрения своего противника, и почти ощутил, как острый металл повторно вспарывает кожу под левой лопаткой… но удара не последовало — раздался звон. Это Некто точным выстрелом сбил траекторию метательного ножа. А в следующий миг фандом содрогнулся: привалившееся к нему судно протаранила бронированная махина, с которой на палубу спрыгнули с десяток тяжеловооружённых бойцов во главе с женщиной с лицом ласки.
— Смотрю, ты выбрался в океан только для того, чтобы вспомнить былое! — усмехнулась она Капитану. — Мы ведь вовремя?
Корабль пиратов медленно пошёл ко дну; оказавшиеся меж двух огней разбойники побросали оружие и без особого сопротивления сдались.

Состояние Первого помощника было тяжёлым, но он остался жив. Капитан погладил его, лежащего в своей каюте, по руке и выбрался обратно на палубу. Они уже разошлись в разные стороны с пришедшим на помощь фандомом, — те взяли на борт почти вех пленников, рассчитывая получить неплохую премию в ближайшем порту, — и сейчас навёрстывали упущенное в сражении время.
Их начали догонять, и это было неприятно.
Некто сидел напротив связанных вожака пиратов и его помощника, и вёл что-то вроде допроса.
— Спрашиваешь, почему мы вообще в это влезли? Деньги, братишка. Нам платят, чтобы к финишу приходили конкретные команды. Остальных мы задерживаем.
— Но вы пошли на абордаж, — спокойно возразил тот. — Чтобы задержать, достаточно сделать дыру в бортовых досках.
Пираты переглянулись.
— Ну… — протянул вожак. — Разве твой Капитан тебе не сказал?
— Что?
— Тот, кто приведёт фандом к финишу в числе первой десятки, получит полную индульгенцию. И он, и вся его команда. Это был наш шанс. Монстрофандомы с нашим снаряжением не взять, а здесь и кораблик ладный, и отрыв приличный. Мы вполне могли бы попробовать…
— Значит, прощение?.. — Некто задумался.
— Ага. Ты ведь не знаешь, с кем связался, парень. Он хоть что-то о себе рассказывал? То-то и оно, что нет. А я могу рассказать. Если хочешь. Мы с ним давно друг друга знаем…

Этой ночью, опустив голову Капитану на плечо, Некто спросил:
— Может быть, ты позволишь этим двоим загладить прошлое? Их цели не слишком-то отличаются от наших с тобой.
— А какие у нас цели? — сонно спросил Капитан, поглаживая Заместителя по плечу.
— Победа и честь, — ответил тот и отвернулся.

Наутро Капитан, хмурясь, сам пришёл к пленникам.
— Что это было? — спросил он недобро. Его бывший противник пожал плечами.
— Правда. Это всё зашло слишком далеко, мы хотели выйти из игры… вернее, войти в неё. Возьми меня в команду. Ты помнишь, на что я способен.
«После всего, что было?» — захотелось сказать Капитану, но он проглотил фразу — его рыжий Зам выбрался из каюты и тоже шёл к ним.
— Я приношу извинения за то, что сделал тогда, — глядя ему в глаза, произнёс пират. — Те, кто подговорил нас на тот заговор, очень скоро выступили против нас же. То, что я говорил в поединке… ты должен понять, это обстоятельства.
— Ещё скажи «больше не буду», — огрызнулся Капитан.
— Не буду, — спокойно подтвердил тот.
Некто подошёл и встал рядом. Капитан набрал в грудь воздух.
— Что ж. Я принимаю твои извинения, — развернулся и направился наверх, к штурвалу.

С этого дня спокойствие покинуло его снова. Словно маятник вселенной, качнувшийся в одну сторону, замер в наивысшей точке, а потом двинулся обратно. Нет, новые члены команды вели себя не просто идеально — образцово, так что скоро даже самые радикально настроенные матросы начали смягчаться в их отношении. Да, Капитан прекрасно помнил, на что способен его бывший товарищ. Он грёб за двоих, когда фандом бросил вызов водовороту, отбивался за четверых от гарпий Спецквеста, и двое суток держал оборону на Линии Мертвеца, перед самым выходом на финишную прямую. При этом он жил, как простой матрос, с ними пил, с ними ел, с ними смеялся. Разве что ложился всегда вместе со своим молчаливым спутником. Капитану не к чему было придраться — всё было хорошо. Слишком хорошо.
У него появилось то, чего давно не было — свободное время. Которое можно было провести с Заместителем. Купаясь вдвоём ночами, рассказывая истории за бокалом вина, засыпая и просыпаясь вместе.
И пытаясь заглушить всё нарастающую тревогу, он ловил эту возможность — пока дают, пока судьба не передумала; пил мгновение за мгновением с рыжих волос и горячих губ. Днём всё было как положено, днём соблюдалась субординация, едва же солнце садилось — они сходились снова.
Капитан так и не уловил, кто и когда на фандоме понял, что происходит меж ними, но не испытал абсолютно никакой неловкости по этому поводу. Вдали от берега многие рано или поздно вкушали плода «крепкой мужской дружбы», в этом не было ничего удивительного.
Некто, напротив, поползшие слухи терпел с трудом. Может быть, ему как Заместителю приходилось хуже. Может быть, несмотря на все усилия и всё уважение, которое он успел завоевать, кто-то остроязыкий всё-таки бросил «смешную» шутку о том, как именно Зам получил своё место. Но теперь он старался избегать личного общения при посторонних, больше времени проводя с командой, и только по ночам возвращаясь к ждущему его Капитану.
Так родилась тоска. Выползла из предутреннего тумана, и холодным предчувствием наполнила растревоженное надеждой сердце.
Иногда Капитан просил вперёдсмотрящего спеть для него; тот пел, и Капитан думал о том, как фандом пристанет к берегу, и он попросит Некто никогда больше не уходить.

Изрядно потрёпанный, далеко не такой весёлый и крепкий, как прежде, фандом пересёк финишную линию буйков в штормовой, ветреный день. С берега просигналили световыми вспышками. Замерев, вся команда считала короткие всполохи. Один, два, три… пять… семь… девять! Девять — и темнота!
— Да!!! — взорвался, не выдержав, вперёдсмотрящий. — Да!!!..
Крик рванулся из нескольких десятков глоток, слёзы пополам со смехом. Капитан глотал воздух, лишь по инерции удерживая штурвал.
— Мы победили! — прошептал он, ища глазами Заместителя, но никак не в силах различить среди скачущих, как дети, обнимающих друг друга, на миг обезумевших взрослых. — Мы победили, слышишь? Победа и честь — как ты хотел…

Они приняли решение не подходить к берегу, пока не утихнет буря: известно, что на мелководье в это время опасно — волны приобретают особенное коварство и силу. Жаль было бы потерпеть крушение сейчас, когда всё самое сложное — позади. Собрались в кубрике, сели кружком, бок о бок, и пустили флягу с ромом. Тем самым, который Первый помощник не успел споить в таком далёком, почти сказочном начале.
— За Первого, — сказал Капитан и приподнял флягу. — Пусть ему икается в том госпитале, где мы его оставили!
Тост поддержали охотно. Иногда от Первого помощника доходили весточки, в которых он неизменно желал фандому скорости и удачи. Капитан писал ему общий ответ, желал поправляться и обещал, что им доведётся пережить вместе ещё не одно плаванье. Первый помощник соглашался, но выпускать его из стен лечебницы явно не спешили.
Фляга перешла к Заместителю. Сегодня он отбросил предрассудки и сидел рядом с Капитаном — локоть к локтю, колено к колену. Только ради этого момента стоило войти в десятку лидеров, подумал тот, глядя, как в свечном свете искрами мерцают зелёные глаза.
— За Капитана! — провозгласил Некто. — И за команду, которую он собрал!
Он сделал большой глоток, передал флягу бывшему пирату и с вызовом глянул на того, за кого провозгласил тост. Не будучи точно уверенным, правильно ли толкует этот взгляд, Капитан всё же привлёк заместителя к себе и осторожно поцеловал — у всех на виду, под сдержанно-одобрительные восклицания «ооо!»
— За то, что мечты сбываются! — коротко бросил новый «владелец» фляги, отпил и передал дальше по кругу.
За мечты выпили все. Как случается, после третьего тоста начали развязываться языки. Вперёдсмотрящий рассказал, что всегда мечтал, и теперь хочет наконец податься в профессиональные певцы. Это предложение встретили овациями. Кто-то мечтал о доме и жене, кто-то о том, чтобы год не просыхать.
— А я бы снова пошёл с вами в Фандомную Битву, — заговорил внезапно молчавший доселе спутник уже-не-пирата. — Или на её младшую сестру, ту, что проводят зимой.
И все согласились, что это хорошая идея. Заговорили разом — словно плотину сорвало.
— Мы сделали соперников летом! — с горящими глазами объяснял оружейник. — Так неужели зимой оплошаем?! Наберём молодняк, подготовим!..
Капитан обвёл взглядом лица. Сейчас они казались ему самыми родными на свете.
— Конечно, — сказал он. — Конечно, мы лучшие, и мы справимся.
— А о чём ты мечтаешь, Капитан? — спросил его кто-то.
— Я, — начал капитан и покосился на Некто. «Я мечтаю разделить с тобой всю оставшуюся жизнь, друг мой». — Я мечтаю о чудесном корабле. Корабле, который складывается из дощечек; лёгком, способном принять на борт всех желающих, но при этом помещающемся в ладонь. С таким кораблём мы не уступим ни одному крупному фандому и прославимся во всех канонах.
Вот было бы здорово, мечтательно повздыхала команда. Капитан приложился к фляге и не заметил ни взгляда, брошенного на него давнишним недругом, ни того, как помрачнел и слегка отодвинулся Заместитель.

Победители входили в бухту Деанона.
Два оркестра играли торжественный марш, воды канонов перед кораблями полнились цветами и лентами, которые пытались добросить с берега неравнодушные. От пестроты рябило в глазах, от голосов и музыки закладывало уши.
Некто не пришёл к Капитану сегодня ночью, и осознание этого холодком засело где-то внутри, заставляя померкнуть праздничное сияние дня. Всё время, пока фандом красовался перед толпами, Капитан думал: что он сказал или сделал не так? Чем мог обидеть, оттолкнуть, отвратить?
Больше всего хотелось перенестись в предыдущий день и снова ощутить лёгкое касание чужих колена и руки.

Их имена и портреты были внесены в золочёный свиток, копии которого направили по всем городам. Внезапно возникло много друзей, и ещё больше — приятелей. С чувством лёгкого удивления — что я делаю? — Капитан сходил каждый день на сушу. Каждый день он был там кому-то нужен, от его решения что-то зависело, он должен был где-то присутствовать. Победа искупила старые долги, но создала множество новых. Ритм Битвы, в котором билось его сердце, начал сменяться каким-то новым ритмом, больше похожим на шаги по мостовой. Капитан осознал это на очередном званом обеде и, спохватившись, откланялся, немало изумив хозяина дома.
Фандом был почти пуст, когда Капитан взбежал по сходням. Солёный воздух выдул из головы странную хмарь и безразличие; Океан никуда не исчез, он терпеливо перекатывал голыши и ждал возвращения своих героев.
— Зимняя Битва, говорите, — пробормотал Капитан, поднявшись к штурвалу. — Что же, будет вам битва!
За спиной послышались шаги, ноздрей коснулся едва уловимый дымный аромат, и это было лучше всех званых ужинов и цветов, вместе взятых.

И снова, как раньше — таверны, мастерские, рынки. К нему шли охотно; команда подтягивалась обратно — человек за человеком. Каждый раз, возвращаясь, он обнаруживал, что свободных мест всё меньше, и радовался каждому знакомому лицу, понимая — вот оно. Битву нельзя прекращать — именно это и есть настоящая жизнь.
В конце концов он укомплектовал экипаж полностью и даже сверх того.
Вот тогда-то и случилось самое страшное.

— Помню, ты говорил о новом корабле. Я знаю мастера, который способен создать такой, если ты сделаешь эскиз.
Бывший противник смотрел чуть искоса, слегка щурясь. Капитан подумал, что до сих пор не определился в своём к нему отношении. Не враг, не друг, он так много делал для фандома, утверждая, что делает всё исключительно ради себя. Сейчас, когда он получил своё — зачем он снова пришёл? Капитан не был уверен, что понимает его цели. Опыт говорил о худшем, разум утверждал — он такой же как ты, и ему тоже не хватает схватки с волнами.
А ещё — это предложение было таким соблазнительным…
— Можешь отвести меня к нему? — спросил спокойно.
— Стал бы иначе рассказывать, — ухмыльнулся тот.

Как ни странно, мастер пообещал, что чудесный корабль будет готов к началу Зимней Битвы — при соблюдении ряда условий, конечно. В частности, ему требовались рабочие руки, и Капитан снял с фандома всех, кого мог, и отправил ему в помощь. Некто холодно смотрел, как старший по званию раздаёт указания, и молчал.
Их прежняя связь так и не восстановилась, хоть никто об этом, кажется, не догадывался. И теперь ночами у Капитана болел не шрам — а сердце.
Он старался спать меньше. Оставалась ещё надежда, что после того, как корабль отчалит, всё изменится. Станет, как прежде.
Надежда — глупое чувство.

Буря собралась и разразилась внезапно — он не успел заметить её приближения, хотя должен был.
Капитан осмотрел каркас будущего корабля и обсудил с мастером количество палуб, уключин, расположение вёсел. Но к тому времени, как он вернулся на фандом, в небе уже грохотало недовольно, словно двое рычащих псов собирались сцепиться за мясную косточку, а пока перекатывали её лапами, низко рыча.
Он почти сразу увидел Некто. Заместитель стоял на корме, сердито вскинув лицо навстречу рваным резким порывам. Волосы под хлещущими плетями воды снова стали тёмными, как в день, когда он впервые оказался на борту.
Капитан приблизился по скользкой качающейся палубе и попытался прикрыть его плечи кителем, однако тот упрямо оттолкнул плотную ткань.
— Что случилось? — тихо спросил Капитан.
— На что ты надеешься? — сдавленным от — гнева? злости? — голосом ответил тот вопросом на вопрос, не оборачиваясь. — Ты живёшь… сказками! Мифами! Мало того, что сам в них веришь, так ещё и остальных!.. — он задохнулся и замолчал.
— Это не сказки. Ты сам можешь посмотреть…
— И не собираюсь. Я всё равно не разбираюсь в судостроении. И я ухожу.
— Слушай, — Капитан начал сердиться. Взять бы сейчас его, да встряхнуть хорошенько… но осанка, руки, положение плеч выдавали — Некто готов драться, только чтобы не позволить коснуться себя. — Прекрати! Что бы ни случилось между нами, почему бы это не случилось, — это не повод. Ты нужен команде. Ты нужен фандому!
— И снова сказки. А ведь я считал тебя таким умным и рассудительным, — зам отступил, покачал головой. — Никому нет до меня дела. И хорошо. Я ухожу, это не станет критичным. Ни для кого.
— А я? — не выдержал Капитан, и сразу же пожалел, что спросил. Небо вспорола молния, и глаза у Некто стали жуткими, ледяными и чёрными.
— Что — ты? — спросил он жёстко и отстранённо. — Я больше ничего тебе не должен. Или ты предпочёл бы трогательные нежные прощания, при всех, как тогда?
…что-то треснуло и надломилось, незримое, но ощутимо важное. Капитан как-то вдруг угас и осунулся, словно время, отступившее было перед началом Битвы, догнало и враз обрушилось на его плечи.
— Ты прав, — кивнул. Спокойно: — Ты и не был ничего мне должен. Удачи!
Ему казалось, путь до каюты занял вечность. Когда же, открыв дверь, обернулся — Некто на фандоме не было. Словно и не бывало.

Кто другой бы ушёл в запой. Или в какой иной способ отрешиться от горя. Капитан же погрузился в подготовку маршрута. Весь он был теперь — холодная молчаливая злость; ни одна деталь на карте, ни один островок, ни одна метка не укрылись от его внимания. Ещё нужно было заниматься кораблём… а он не мог заставить себя вернуться к нему.
Так, словно это не созданное ещё чудесное судно было всему виной.
Капитан понимал, что объективно это не так. Он читал все доклады о том, как продвигаются работы, поправлял, пояснял, корректировал. Знал, что должен быть сейчас там, что каждая досочка, вложенная им, — залог удачи и надёжности будущего фандома.
И находил множество дел на уже существующем.
— Тебе нужен другой Заместитель, — высказал мнение предводитель пиратов, но Капитан только отмахнулся.
— Нет.
— Но почему? — продолжал допытываться тот. — Мало ли умельцев в фандоме? Нет, я о себе не говорю. Ну кого угодно назначь! Ты же не успеваешь везде и сам!
— Либо Некто, либо никто, — мрачно отозвался капитан, разворачивая чертёж нового корабля. — И так как первое невозможно, остаётся только второй вариант. Так, что здесь не понятно?
— Вот эта часть.
— Но я уже рассказывал о ней.
— Расскажи снова.

В какой-то момент по фандому пошли слухи, что корабль, несмотря на все усилия, построен не будет. Капитан — делать нечего — перебрался жить почти в мастерскую. Больше всего ему нравилась создаваемая обшивка: тронешь одну доску-чешуйку — отзовутся все. Это зрелище успокаивало и ободряло. В конце концов, он даже почти смирился с тем, что в Зимнюю Битву придётся следить за всем самому.
Почему-то именно в этот день Некто вернулся.

— Он сказал мне, что ты не справляешься.
Плеть ожгла бы менее хлёстко. Капитан даже глаз не скосил. И без того было понятно, кто — он. Кто всегда подставляли и использовал каждую слабость.
— Покажи, что уже готово, и мы сделаем. Сами.
Мы. Это «мы» стало последней каплей.
— Ты ведь ушёл, — зло, закипая, Капитан отступил на шаг. — Ушёл, как я ни просил остаться. Бросил всё и сбежал. Какого чёрта ты здесь делаешь?!
Некто сжал губы.
— Меня попросили о помощи. Вот я пришёл. Так моё участие нужно?
«Убирайся. Фандом справится сам», — хотел было ответить Капитан, открыл рот — и понял, что не может произнести этих слов. Кому другому — только не ему.
Некто был нужен Капитану. Любым. Занятым чем угодно — только рядом, а не пропадающим где-то.
— Займись вёслами.

Никого он, конечно, этим не обманул. Зато очень скоро понял, что совершил ошибку. Некто либо не смотрел на него вообще, либо смотрел с таким презрением, что воздух становился непригодным для дыхания. Вёсла он откровенно игнорировал, зато почти всё время проводил, обсуждая что-то с бывшими пиратами. Капитану это не нравилось, но тут как раз пошло самое сложное, внутренняя планировка корабля, и на время он выпал из фандомной жизни.
Только вернуться уже не вышло.

Некто ждал его сразу у сходен.
— Ты погубишь всех. Ты хоть понимаешь, что ты строишь? Это новое судно пойдёт ко дну вместе со всем содержимым! — этот взрыв был таким же непредсказуемым, как первый. Капитан играл желваками и старался дышать глубже.
— Ему не нужен будет даже шторм! Стоит сдвинуться одной пластине — и игра закончена! Знаешь, — Некто угрожающе тряхнул пергаментом с картой, — я не могу определить, чего в этом больше — глупости или самолюбия!
— Того и другого, — огрызнулся Капитан. Всего десять дней уверений, что он ничтожество, — и он был уже на пределе.
— Оно и видно, — выдохнул Некто — и вдруг приник, обжигающе близко. На ухо: — Ты угробишь команду. Вот увидишь. Помнишь, я указал тебе на скалы? Так послушай же ты меня и на этот раз!
Он был так близко. Искушение было слишком велико. И терять было нечего. Почти нечего. Капитан медленно сцепил руки за спиной Заместителя.
— Скажи мне. Почему всё стало — так?
Некто помолчал, а потом решительно высвободился из объятий.
— Я не верю тебе.

Вот тогда боль вернулась.
Капитан стиснул зубы, поднял руку и сорвал погоны. С одного плеча. Потом с другого.
— Тогда — делай, как веришь. Как считаешь, что будет лучше.
Тот лишь рассмеялся ему в лицо — коротко и зло.
— Смотри не передумай.
Под недоумённые взгляды команды Капитан повернулся к нему спиной и зашагал вниз. Ожидая оклика, но зная — не будет.
Не ошибся.
— Сходни убрать! — скомандовали на палубе, и доски, стоило ему спрыгнуть на причал, поползли вверх. — Приготовиться к отплытию!
И громко, так, чтобы он услышал:
— Мы и так уже задержались.

Может, не стоило оборачиваться, но зрелище вышло действительно прекрасным. Солнце садилось. Некто высился за штурвалом, окутанный гривой волос, словно огненным ореолом. Рядом с ним Капитан выхватил взглядом вторую фигуру — и отвёл глаза. Что же, тот сдержал слово. История повторилась иначе. Совсем иначе.
Корсар скорее поверит корсару, чем тому, кто пытался свести знак своего «отличия».
Фандом распускал паруса и всё дальше отходил от берега, становясь похожим на какой-то полузабытый мираж.

Несколько часов спустя он поймёт наконец и почувствует, что произошло. Несколько часов спустя придёт время отчаянья, время бессильной злости; не на Некто — на судьбу. И он будет гонять чаек-анонов, будет заливать горе и перестанет стыдиться слёз. Несколько часов спустя он вспомнит, как его предупреждали, что море мстительно, — и пожалеет, что остался жив.
Несколько часов спустя он поймёт, что всё нужно начинать заново.
А сейчас он стоял и смотрел, как уходит в закат его Зам, и уводит за собой команду.
И не верил в этот конец истории.
Просто не верил.

@темы: память, творчество