Целитель Белого Города
Нет мне покоя, нет мира.
Я встаю с платформы и подхожу к прозрачной пластине окна моего отсека в Белом Городе. Прижимаюсь шлемом к пластику. Гашу линзы, чувствуя пронзительные лучи закатного светила всей поверхностью лицевой пластины.
Если моё настроение и можно классифицировать - то это минус-минус по шкале девятки. Мрачная обречённость - так, что ли? Меня пытались утешать после возвращения. Отступились.
Нет мне мира, нет покоя.
Провожу пальцами по пластику окна. Когда оптика выключена - то и не видно, что оно имеет прозрачность.
Нет, незачем это видеть - так только больнее.
Это как и в жизни... вот такая же прозрачная для влияния, но вполне ощутимая стена расстояния. Не просто физического расстояния. Нет. Всё куда хуже.
Это расстояние было задано изначально. И быть оспоренным не имело причин.
Нет мне мира, нет покоя.
Пальцы рефлекторно сжимаются в кулак – тонкие пальцы ремонтницы, маленький кулак фемки. Размах – уже словно бы и помимо сознания. Со всей дури. В ненавистную эту стену. Разбить, пустить трещину по льду. Или хотя бы – почувствовать боль. Хотя бы этим дать понять себе – что жива.
Спиритёнок реагирует мгновенно – стекло уползает вверх. Кулак пролетает сквозь пустоту и зависает в воздухе. Бессильно роняю руку. Если бы всё было так просто… если бы Духи-хранители действительно существовали в наших жизнях…
Мы одни. Всё, что нам требуется, мы строим сами.
Сами. Может быть, стоило бы мне сказать слово – стены бы не стало. Но я точно как сейчас держала броню вздыбленной и ремнабор – наготове.
Сами. Я слышала множество страшных историй о попавших в плен, я готова была биться до последнего вздоха.
Сами…
Не было там со мной ничего страшного, коллеги. Пальцем не тронули.
Слова лишнего не сказали.
Не взглянули лишний раз.
Сначала – не верила, ждала подвоха. Потом – отпустило. Не было в этом отношении ко мне – зла.
Поздновато я сообразила:
Ко мне там вообще никакого отношения не было.
Это меня и сломало.
Да что там
Я сама себя сломала. Я ведь подошла к этой черте… к этому стеклу…настолько близко, чтобы – вот как сейчас на лице чувствуется свет, так и там – почувствовать…
Но я – и это единственная причина, по которой ещё могу смеяться – я остановилась. Я сумела остановиться. Смогла! Смогла, чтоб оно всё в чёрную дыру…
Извиняюсь мысленно перед Криной. Да, нельзя говорить – так, будучи исходником – с планеты, которая уже несколько тысяч лет находится именно под этой угрозой.
В общем, с одной стороны, я собой горжусь.
С теми, кто остановиться не смог, я сталкиваюсь в практике достаточно часто. Несчастные создания. Это не-верие в глазах: всё произошедшее не может быть реальностью! Не может! Он не мог поступить – так…
Мог. Я вам как медик говорю – мог! Не первый и не последний случай.
Так – я не хотела. Знала, что будет – и не хотела.
Поэтому - горжусь…
А с другой стороны…
…время быть честной. Я уже далеко, я уже могу не бояться, что заговорив с собой – совершу-таки глупость…
…с другой стороны – мне отчаянно жаль, что я хотя бы не попробовала.
Не сделала даже попытки. Может быть, слишком ясно увидела – это расстояние. Это равнодушие. Эту - совершенно точно – не-надобность…
…меня почти ничего не держало, коллеги. Просто я стояла у этого стекла, и не знала, что делать.
А потом как-то довелось случайно подслушать разговор.
Совершенно точно, что случайно – кто бы мне дал его услышать в здравом уме?
Он касался моей команды.
Обсуждалась операция… по уничтожению… мне там тоже была отведена роль – не то, чтобы приманки или ловушки… так, ключа к некоторым позициям.
Так вот, меня там, по этому плану, следовало оставить в живых.
Я не знаю, почему. Скорее всего, потому что я – Целитель. Одна из вас. Целители неприкосновенны.
Я летела оттуда, рвалась, задыхаясь от отчаянья и обиды.
А меня даже не особенно преследовали – задержать пытались, да, но я же пёрла напролом, мне ведь даже хотелось – принять удар…
Отступили. Вырвалась. Ушла в отрыв. «Хвостиком вильнула».
Получи свою операцию…
Нет мне мира, нет покоя.
Солнце уже зашло, чувствую.
Не к чему прислоняться лбом – Спиритёнок ждёт команды, чтобы вернуть всё в исходное положение… послушная, покорная машинка.
Я такой не стану.
А самое страшное – я ведь могла ошибаться.
От начала и до конца.
Во всём.
Может быть – это всё-таки не было равнодушием, а было – терпением?
Может быть – я должна была остаться жить не только потому, что это вызовет их ссору с вами, коллеги?
Может быть - стоило бы мне сказать слово – стены бы не стало?..
…вот сейчас – я стою, и стены нет. Я не сделала ни шага – там и тогда. Не сделала даже попытки.
Может быть, сделать сейчас? Я уже далеко, я уже могу не бояться совершать глупости…
За спиной открывается дверь в отсек.
- Целитель Стрекоза. По решению Совета Белого Города – Вы должны последовать за мной. Ваше состояние нестабильно, вы должны пройти реабилитационный курс. Память будет сохранена. За катодом. Полная блокировка.
…а лети оно всё в чёрную дыру…
------------------------------------------------------------------------------
Черновик. Файлом памяти не считать, хотя зёрна истины в этом есть.
Что осталось не в фокусе.
- факт самого пленения - как, когда, в каких обстоятельствах - не могу даже подозревать.
- первая реакция: я - Целитель Белого Города! Мы неприкосновенны! и на удивление спокойно мне в ответ: ну ладно.
- что вызывает дикое напряжение: несоответствие всего, что знала, наблюдала и слышала - с происходящим. Никакого принуждения, ни одной попытки влияния. Что это? Равнодушие? Выжидание? Терпение? ...Бережность?
попытка разобраться, где правда. Увидеть - два варианта... и не иметь возможность выяснить, что - истинно. Потому что никого нет рядом, кого можно спросить, а обращаться напрямую - всё равно, что вложить в эти руки оружие.
И любое действие можно трактовать двояко, даже условие оставить в живых.
это - подобранный ключ к моим реакциям. Случайно или намереноо? тоже за кадром...
- я сопротивлялась внесению блокировки. Это точно..
Я встаю с платформы и подхожу к прозрачной пластине окна моего отсека в Белом Городе. Прижимаюсь шлемом к пластику. Гашу линзы, чувствуя пронзительные лучи закатного светила всей поверхностью лицевой пластины.
Если моё настроение и можно классифицировать - то это минус-минус по шкале девятки. Мрачная обречённость - так, что ли? Меня пытались утешать после возвращения. Отступились.
Нет мне мира, нет покоя.
Провожу пальцами по пластику окна. Когда оптика выключена - то и не видно, что оно имеет прозрачность.
Нет, незачем это видеть - так только больнее.
Это как и в жизни... вот такая же прозрачная для влияния, но вполне ощутимая стена расстояния. Не просто физического расстояния. Нет. Всё куда хуже.
Это расстояние было задано изначально. И быть оспоренным не имело причин.
Нет мне мира, нет покоя.
Пальцы рефлекторно сжимаются в кулак – тонкие пальцы ремонтницы, маленький кулак фемки. Размах – уже словно бы и помимо сознания. Со всей дури. В ненавистную эту стену. Разбить, пустить трещину по льду. Или хотя бы – почувствовать боль. Хотя бы этим дать понять себе – что жива.
Спиритёнок реагирует мгновенно – стекло уползает вверх. Кулак пролетает сквозь пустоту и зависает в воздухе. Бессильно роняю руку. Если бы всё было так просто… если бы Духи-хранители действительно существовали в наших жизнях…
Мы одни. Всё, что нам требуется, мы строим сами.
Сами. Может быть, стоило бы мне сказать слово – стены бы не стало. Но я точно как сейчас держала броню вздыбленной и ремнабор – наготове.
Сами. Я слышала множество страшных историй о попавших в плен, я готова была биться до последнего вздоха.
Сами…
Не было там со мной ничего страшного, коллеги. Пальцем не тронули.
Слова лишнего не сказали.
Не взглянули лишний раз.
Сначала – не верила, ждала подвоха. Потом – отпустило. Не было в этом отношении ко мне – зла.
Поздновато я сообразила:
Ко мне там вообще никакого отношения не было.
Это меня и сломало.
Да что там
Я сама себя сломала. Я ведь подошла к этой черте… к этому стеклу…настолько близко, чтобы – вот как сейчас на лице чувствуется свет, так и там – почувствовать…
Но я – и это единственная причина, по которой ещё могу смеяться – я остановилась. Я сумела остановиться. Смогла! Смогла, чтоб оно всё в чёрную дыру…
Извиняюсь мысленно перед Криной. Да, нельзя говорить – так, будучи исходником – с планеты, которая уже несколько тысяч лет находится именно под этой угрозой.
В общем, с одной стороны, я собой горжусь.
С теми, кто остановиться не смог, я сталкиваюсь в практике достаточно часто. Несчастные создания. Это не-верие в глазах: всё произошедшее не может быть реальностью! Не может! Он не мог поступить – так…
Мог. Я вам как медик говорю – мог! Не первый и не последний случай.
Так – я не хотела. Знала, что будет – и не хотела.
Поэтому - горжусь…
А с другой стороны…
…время быть честной. Я уже далеко, я уже могу не бояться, что заговорив с собой – совершу-таки глупость…
…с другой стороны – мне отчаянно жаль, что я хотя бы не попробовала.
Не сделала даже попытки. Может быть, слишком ясно увидела – это расстояние. Это равнодушие. Эту - совершенно точно – не-надобность…
…меня почти ничего не держало, коллеги. Просто я стояла у этого стекла, и не знала, что делать.
А потом как-то довелось случайно подслушать разговор.
Совершенно точно, что случайно – кто бы мне дал его услышать в здравом уме?
Он касался моей команды.
Обсуждалась операция… по уничтожению… мне там тоже была отведена роль – не то, чтобы приманки или ловушки… так, ключа к некоторым позициям.
Так вот, меня там, по этому плану, следовало оставить в живых.
Я не знаю, почему. Скорее всего, потому что я – Целитель. Одна из вас. Целители неприкосновенны.
Я летела оттуда, рвалась, задыхаясь от отчаянья и обиды.
А меня даже не особенно преследовали – задержать пытались, да, но я же пёрла напролом, мне ведь даже хотелось – принять удар…
Отступили. Вырвалась. Ушла в отрыв. «Хвостиком вильнула».
Получи свою операцию…
Нет мне мира, нет покоя.
Солнце уже зашло, чувствую.
Не к чему прислоняться лбом – Спиритёнок ждёт команды, чтобы вернуть всё в исходное положение… послушная, покорная машинка.
Я такой не стану.
А самое страшное – я ведь могла ошибаться.
От начала и до конца.
Во всём.
Может быть – это всё-таки не было равнодушием, а было – терпением?
Может быть – я должна была остаться жить не только потому, что это вызовет их ссору с вами, коллеги?
Может быть - стоило бы мне сказать слово – стены бы не стало?..
…вот сейчас – я стою, и стены нет. Я не сделала ни шага – там и тогда. Не сделала даже попытки.
Может быть, сделать сейчас? Я уже далеко, я уже могу не бояться совершать глупости…
За спиной открывается дверь в отсек.
- Целитель Стрекоза. По решению Совета Белого Города – Вы должны последовать за мной. Ваше состояние нестабильно, вы должны пройти реабилитационный курс. Память будет сохранена. За катодом. Полная блокировка.
…а лети оно всё в чёрную дыру…
------------------------------------------------------------------------------
Черновик. Файлом памяти не считать, хотя зёрна истины в этом есть.
Что осталось не в фокусе.
- факт самого пленения - как, когда, в каких обстоятельствах - не могу даже подозревать.
- первая реакция: я - Целитель Белого Города! Мы неприкосновенны! и на удивление спокойно мне в ответ: ну ладно.
- что вызывает дикое напряжение: несоответствие всего, что знала, наблюдала и слышала - с происходящим. Никакого принуждения, ни одной попытки влияния. Что это? Равнодушие? Выжидание? Терпение? ...Бережность?
попытка разобраться, где правда. Увидеть - два варианта... и не иметь возможность выяснить, что - истинно. Потому что никого нет рядом, кого можно спросить, а обращаться напрямую - всё равно, что вложить в эти руки оружие.
И любое действие можно трактовать двояко, даже условие оставить в живых.
это - подобранный ключ к моим реакциям. Случайно или намереноо? тоже за кадром...
- я сопротивлялась внесению блокировки. Это точно..